Кудрат Эргашев - Позывные — «02»
И вдруг прямо перед ним вырос огромный самосвал. Он стоял посреди узкой горной дороги. Водитель лежал под машиной, устраняя неполадки.
Эльдар нажал на тормоз. ВАЗ буквально закружился на месте, издав пронзительный свист, врезался в каменную стену слева от дороги и замер.
В эту минуту водитель «Жигулей» увидел и мотоциклистов, выруливающих из-за поворота.
Эльдар выскочил из машины и пустился по склону вниз, к водохранилищу.
Где сползая, где держась за камни и прыгая, пробирался он к воде, надеясь переплыть через «море», а там, в лесистой, безлюдной горной местности он будет для преследователей недосягаем.
Нырнув в прозрачную холодную воду, он поплыл вперед, с удивлением обнаружив, что инспекторы ГАИ перестали его преследовать. Но это не обрадовало его. Он понял, что они затеяли что-то иное, и готов был к самому худшему. И все равно продолжал упрямо и интенсивно грести руками, с каждой минутой приближаясь к заветному противоположному берегу.
Рокот мотора поверг его в смятение: конечно, он не ошибся насчет инспекторов ГАИ. Они приближались к нему на катере.
На какое-то время Эльдар исчез под водой, так что сотрудники милиции стали испуганно осматривать зеленоватую гладь водохранилища: уж не решил ли преступник добровольно уйти на дно.
Но вот он вынырнул, с жадностью и облегчением глотнул воздух и поднял руки вверх в знак того, что сдается.
Валерий Нечипоренко
В НОЧЬ НА ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ
Рассказ
Инспектор Саксонов вышел на крыльцо строительного управления. Он увидел просторный двор, залитый утренним солнцем, гаражи, мастерские, бетонный забор, кирпичную стену соседнего склада. В стороне от крыльца росло с полдюжины невысоких, но ветвистых деревьев. Здесь же была устроена курилка: две простенькие скамеечки из шершавых досок и наполовину врытая в землю столитровая бочка без верха — для окурков. Сейчас в курилке собралось с десяток человек. Со многими Саксонов уже успел познакомиться, — это были в основном прорабы, приехавшие с участков для сдачи отчетной документации. О чем толковали, догадаться было нетрудно — о позавчерашней краже. Тут же стоял и Зуев.
— Сергей Иванович! — позвал его Саксонов. — Можно вас?
— Чем могу?
Зуев вскинул массивную, как у античной скульптуры, голову, затянулся, бросил едва не целую сигарету в бочку и подошел, дружелюбно улыбаясь. Был он на голову выше Саксонова, едва не вдвое шире в плечах, а фигурой походил на штангиста полутяжелого веса, который недавно покинул помост и начал обрастать жирком.
Инспектор тронул его за загорелый локоть и повел за собой к тому месту, где влажно темнела глухая кирпичная стена. Здесь были сложены фигурные железобетонные плиты, дул приятный ветерок. Саксонов завел прораба за штабель этих плит, и они вдвоем сразу же оказались как бы в засаде. Им был отлично виден и двор, и люди, снующие по территории, и контора, их же не мог видеть никто. Лучшее место для разговора с глазу на глаз трудно было найти, а Саксонов, видимо, стремился именно к уединению. Зуев, не посвященный в планы инспектора, следовал за ним с некоторым недоумением, которое он все же счел нужным прикрыть широкой общительной улыбкой.
— Сергей Иванович… — проговорил наконец Саксонов с видимым напряжением, — помогите уточнить одно обстоятельство… — Он не требовал — просил.
— С удовольствием. — Зуев достал из кармана пачку сигарет, протянул инспектору.
Тот отрицательно покачал головой.
— Когда именно вы вернулись из командировки? Вы помните?
— Из командировки? Видите ли… Командировка — не вполне точно сказано. В Райцентре я работаю практически постоянно. Вот уже два года. После открытия газового месторождения работы там хватит и нам, и нашим детям, и даже внукам. А здесь, в городе, напротив, бываю наездами — отчетность, документация, заявки. Ну, и, естественно, семью повидать… — Зуев снова широко улыбнулся. У него были удивительно белые и ровные зубы. — Но это так, к слову. А если по сути вашего вопроса, то приехал я позавчера.
Тень от плит падала на Зуева, и от этого его вишневые глаза казались еще темнее, а загорелая здоровая кожа еще более смуглой. Саксонов, напротив, стоял на солнце, — и оттого его бледно-голубые глазки выглядели бесцветными, а соломенные брови — выцветшими. Он молчал, словно не зная, что же спрашивать дальше.
— Выходит, семья не с вами?
— Райцентр не такое место, куда можно везти семью.
— Но все-таки два года…
— Привыкли. Жена работает в научно-исследовательском институте, руководитель группы. Дочка с шести лет занимается спортивной акробатикой. Имеет, между прочим, второй взрослый разряд. Все налажено, зачем же и ради чего срываться с места? К тому же в Райцентре я бываю… ну, чуть чаще, чем здесь, в управлении. Мы, монтажники, — бродяги, кочевники. Основная работа — в степи, в пустынях, одним словом, в местах безлюдных. Коллектив сугубо мужской. Живем в вагончиках, сами себе готовим в порядке очередности… Так что… — и он пожал плечами, как бы давая понять: «А не лучше ли вам, инспектор, заняться делом?»
— Ну, хорошо. Итак, вы приехали двадцать пятого?
— Совершенно верно. Двадцать пятого, в семь утра.
— Поездом?
— Да. Однажды просидел из-за непогоды в аэропорту трое суток — почти все свои отгулы. С тех пор предпочитаю поезд.
— Итак, вы приехали поездом в семь утра. Что было дальше?
— На вокзале перекусил и — в управление. Я ведь вам уже говорил.
— Во сколько были в управлении?
— Без пяти девять, — быстро ответил Зуев. — Я запомнил точно, потому что как раз подъехал автобус с сотрудниками. Поднялся в технический отдел, покалякал минут десять с Васиным и только успел раскрыть папку, как снизу послышался страшный шум. Прибегаем — ужасная картина. Дверь в кассу взломана, сейф разворочен… Мерзавцы! Что я скажу своим рабочим, когда вернусь в Райцентр? Они ждут зарплату.
Саксонов понимающе кивнул.
— Значит, сначала дела? Дом, семья, дочка — все после?
— Так удобнее. Если в первый день дашь себе поблажку — расслабишься и проканителишься потом целую неделю, толком не отдохнешь.
Тут он наконец сунул сигарету в рот и чиркнул спичкой.
— «Космос» курите? — поинтересовался Саксонов.
— Балуюсь иногда. Если есть… А так в основном — «Прима».
Он вновь чиркнул спичкой и чертыхнулся, так как сигарета не раскуривалась.
— Дырочка у вас, — тихо, но каким-то особым тоном произнес Саксонов.
Зуев посмотрел на него, приоткрыв от неожиданности рот.
— Что?
— Я говорю, дырочка около фильтра, оттого и табак не горит.
— А-а… спасибо, не заметил.
Он швырнул сигарету в сторону, взял другую и, закуривая, посмотрел на массивные электронные часы:
— Так я вам больше не нужен? А то из-за этой кражи и с отчетами задержка.
— К сожалению, Сергей Иванович, разговор наш только начинается. Дело в том, что позавчера вы никак не могли попасть в управление к девяти утра, если ехали по железной дороге. По той простой причине, что поезд из Райцентра опоздал на три часа, — и инспектор вздохнул, словно сожалея, что этот симпатичный мужчина попал в такое неловкое положение.
Зуев бросил на Саксонова быстрый, внимательный взгляд: на его выпуклый лоб, пшеничные волосы, строгие бледно-голубые глаза — на всю худощавую фигуру.
— Так как же? — ненавязчиво напомнил инспектор.
— Артем Владимирович…
— Вадимович.
— Извините… Артем Вадимович… Н-да… Вот как получилось… — Зуев в смущении потер левую бровь. — Ну, что ж, упираться не стану. Не ехал я этим поездом. Прилетел самолетом.
— Двадцать четвертого?
— Да… Двадцать четвертого. По сугубо личному делу и, естественно, распространяться об этом не стал, чтобы не мутить вашу же воду.
— Спасибо за заботу, — Саксонов был невозмутим. — Однако меня весьма интересует, где вы были в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое. Даже если это ваше сугубо личное дело.
Сконфузившийся Зуев посмотрел на инспектора с опаской, как если бы тот показал, что умеет излучать электрические разряды.
— Ну так что же? — напомнил Саксонов. Зуев неопределенно пожал плечами.
— Двадцать четвертого у меня в Райцентре выдался сумасшедший день. Сплошная беготня… Даже поужинать перед самолетом не успел. И когда в восемь вечера мы наконец приземлились, я чувствовал себя выжатым, как лимон. Да и полеты я переношу плохо. Решил зайти в ресторан, немного взбодриться. Выпил сто граммов коньячка, и так мне стало хорошо… Решил повторить и поужинать заодно. Домашних я обычно о приезде не предупреждаю… и тут… одним словом, вы как мужчина, должны меня понять… Я уже лет десять веду жизнь степного кочевника, все время на колесах… Словом, смотрю за соседним столиком сидит интереснейшая женщина. Одна. Ну, предложил ей объединиться… Она не возражала. После ужина поехали к ней. Легкомысленно, конечно, но… — он пожал плечами, мол, маленькая слабость, с кем не бывает!
